Не хмурься, потому что ты никогда не знаешь, кто может влюбиться в твою улыбку.
– Откуда ты, говоришь? – спросил он, пронзая ее теплым взглядом карих глаз.
Она ответила. Он кивнул.
– Говоришь, бываешь иногда в моей «деревне»? – и это слово произнес он с такой нежностью, что она поняла, эта «деревня» для него центр вселенной! Она улыбнулась и кивнула. Снова повисла тишина. Оба смотрели на темную шевелящуюся змею горной реки, которая чуть ниже того места, где они сидели, с шумом, захлебываясь в белой пене, врезалась в волны Черного моря.
Тишина. Непринужденное молчание. Она удивлялась тому, что не чувствует тяжести царящего безмолвия. Ей было настолько комфортно рядом с этим практически незнакомым человеком. Она снова взглянула в его сторону. Короткий ежик темных волос, красивый профиль, чуть вздернутый подбородок. Он тоже повернулся к ней, они снова встретились глазами, но никто не улыбнулся и не произнес ни слова, они просто смотрели друг на друга. Пару минут они провели так. Потом она отвела взгляд и произнесла тихо:
– Почему ты не подошел ко мне раньше? Ведь уже неделю ходишь кругами, прожигаешь взглядом… – вздохнула. – Да и я тоже, видела же, отчего сама первый шаг не сделала? Так мне нравится просто сидеть на берегу реки рядом с тобой и разговаривать ни о чем или о чем-то.
Он пожал плечами и нахмурился.
– Поздно уже, пора идти спать. Давай завтра пораньше выйдем, побольше погуляем?
Он согласился, спрыгнул с парапета и протянул руку, желая помочь ей спуститься. Они молча вернулись в дом, где семьи обоих, приехавшие в отпуск из разных городов России, снимали комнаты. У лестницы, ведущей к ее этажу, они остановились. Он решился коснуться ее руки.
– Спокойной ночи? – он снова пронзил ее глубоким взглядом.
– Спокойной ночи, – выдохнула она. Что-то внутри нее натянулось, как струна, и она не могла повернуться спиной к этому странному хмурому парню. Он тоже стоял и смотрел ей прямо в глаза.
Голос сверху заставил вздрогнуть обоих.
– Иду, мам, – вздохнула она, кивнула ему и стала медленно подниматься по лестнице. Струна, образовавшаяся внутри нее, теперь, казалось, связала ее с юношей, который остался внизу и, запрокинув голову, смотрел ей в след. И при каждом шаге эта струна все больше растягивалась, тянула обратно, причиняла пусть не боль, но жуткое неудобство. Она ускорила шаг, пустившись почти бегом, чувствуя на своей спине его взгляд.
– Где ты была так долго? Который час, знаешь? – мать недобро встретила ее на пороге.
– Прости, заболтались, – пожала она плечами и улыбнулась так мечтательно и нежно, что мать тут же отступила, пропуская дочь внутрь.
Приняв в душ, пожелав всем спокойной ночи и услышав то же в ответ, воткнула в уши наушники и, окунувшись в звуки льющейся из них музыки, закрыла глаза. Она засыпала, улыбаясь, а песни группы Nana навсегда стали для нее напоминанием об этом угрюмом кареглазом юноше. Тогда она, конечно, не знала и даже не думала об этом.
Еще пару вечеров они провели вместе, сидя на берегу реки, обсуждая все на свете, от родственников до политики. У каждого был свой взгляд, свое видение, ни по одному вопросу они, кажется, не сошлись во мнении, но это были интересные дискуссии, паузы между которыми заполнялись тишиной, безмолвным любованием быстрой рекой, бурлящим морем, звездным небом и друг другом. А еще они изливали друг другу душу. Она делилась мыслями о будущем, он ее поддерживал; он рассказывал ей о своей трудной жизни и семейных проблемах, она ему сочувствовала. Они старались быть вдвоем все то время, которое не проводили с родителями.
Ее мама сделала фотографию на заднем дворе. Он аккуратно обнимает ее за плечи и с серьезным видом смотрит в объектив, а она расслабленно прижимается к нему спиной и легко улыбается. Кроме этого момента он лишь пару раз мимолетом касался ее руки, ни разу не попросив у нее разрешения на поцелуй, даже не послав ей ни одного воздушного. Потому она думала, обмениваясь с ним телефонами, что они могут остаться разве что друзьями и встречаться раз в год, когда она приезжает в его город. Даже в день ее отъезда он не сказал ни слова, не обнял ее, не поцеловал, не сделал вообще ничего! И лишь когда машина ее родителей выехала со двора, а хозяева, радостно улыбаясь, махали в след уезжающим гостям и звали приехать вновь в следующем году, его фигура вдруг показалась чуть поодаль всей толпы. Он стоял и смотрел вслед отъезжающей машине с такой грустью, что ей захотелось выбежать, обнять его нежно и ласково прошептать, что все будет хорошо! Ему не о чем грустить, все наладится, и … они непременно еще увидятся. Но она только вздохнула и отвернулась. Он не мог этого видеть – окна были тонированными. Зато его образ долго не выходил у нее из головы. В итоге, на середине пути она отправила ему смс со словами: «Ты был таким грустным, когда мы уезжали. Даже больше, чем обычно. Почему?» Отправила и сама поняла ответ. «Ты мне очень понравилась». Написал он. «Ты мне тоже», - ответила она, не сразу, через несколько часов, когда осознала, что это действительно так.
Оба вернулись домой. Началась длительная, затянувшаяся на полгода переписка с обещаниями вечной любви. Она уже примеряла на себя его фамилию, мечтала, что у ее детей будет такой же умный, пронзительный, гипнотизирующий взгляд. Только закончить школу и сообщить родителям о своем решении, которое принято без малейших раздумий…
А потом вдруг переписка оборвалась. Сама собой. Просто в один из тусклых зимних дней он не написал, не пожелал доброго утра, а она проспала, опаздывала на урок и не заметила. А потом еще какие-то события, вероятно, произошли в ее жизни, что лишь через неделю вспомнила она о своей «вечной любви», да так и не собралась отправить сообщение. Что ему написать, если уже неделю он о ней не вспоминает?..
Прошло еще полгода. И вот она едет в его город. Папа за рулем внимательно следит за трассой, не замечая, как она трясущимися руками набирает, стирает, снова набирает текст сообщения. Наконец решается и отправляет короткое: «Привет. Я еду в твой город, как и обещала. Если есть желание, можем встретиться». Подписалась своим именем и фамилией и отправила на номер, сохраненный в памяти телефона. Ответ, радостный и живой, пришел почти мгновенно. Конечно же, он хочет! Вечером позвонит, и они договорятся, где и когда. Сердце заколотилось от волнения. Он ее помнит!
Они встретились вечером следующего дня. Он ждал около ее отеля. Весь в черном, с накинутым на голову капюшоном, отбрасывающим тень на вытянувшееся и побледневшее лицо. Подружки тактично оставили их наедине. Он улыбнулся и обнял ее. Она уткнулась ему в плечо и втянула в себя приятный свежий запах туалетной воды. Они смотрели друг другу в глаза, как год назад, не произнося ни слова.
– Ты изменилась, – наконец обронил он.
– Ты тоже, – кивнула она, замечая, как он повзрослел, возмужал и осунулся за этот год. Все-таки ему пришлось нелегко, она это знала, пока обменивалась с ним каждодневными короткими посланиями, вряд ли что-то сильно изменилось за последние пять месяцев. – Расскажи мне, как ты сейчас?
И он рассказал. Излил душу, как в первую неделю их знакомства. Она слушала, распахнув глаза, а он внимательно следил за ее реакцией, ожидая поддержки и одобрения. Он выгнал отца из дома, тем самым спас семью от каждодневных побоев и пьяных выходок. Он бросил школу и открыл свой бизнес, который развивался семимильными шагами, чтобы содержать семью, а потом бросил бизнес и собрал собственную банду, потеснил конкурентов и теперь держит в кулаке весь город. Только сейчас она заметила на крылечке курящих ребят примерно ее возраста, с любопытством наблюдавших за их разговором. Она еще раз заглянула в лицо своего собеседника и поняла, что совсем не знает этого человека и даже немного его боится. Нет, совсем не он писал ей нежные смски. Этот человек был другим. Жестким. Решительным. Самостоятельным. Взрослым. Мужчиной. Но таким открытым перед ней! Она не разочаровала его, выслушала и поняла, приняла, крепко сжала в объятиях еще раз. Он просиял, ласково провел рукой по ее щеке и прошептал нежно в самое ухо «спасибо». Она вздрогнула от внезапно нахлынувших чувств, но уже в следующее мгновение его кто-то окликнул с крыльца. Он извинился, отошел на пару секунд и вернулся с хмурым выражением лица.
– Извини меня, – произнес он, – мне срочно нужно ехать. Давай поужинаем завтра вместе. Только ты и я. Давай?
Она улыбнулась и кивнула:
– С удовольствием!
– Я позвоню, – улыбнулся он в ответ и заторопился к своим товарищам, «своей банде».
Весь следующий день она ходила, ожидая звонка, лишь к вечеру поняла, что телефона нет ни в сумке, ни в кармане. Потеряла или украли, поняла она и помрачнела. Теперь она не сможет поужинать с ним, и не знает, как его найти. Он наверняка звонил, и сделал свои выводы, когда она не взяла трубку. Струна, связывавшая их, оборвалась, больно ударив по чувствам. Да, конечно, она могла бы приехав домой, зайти в офис своего мобильного оператора, взять распечатку звонков и найти его номер, но дела, дела… а может, не так уж оно ей было надо. Да и к лучшему это, огородила себя от лишних тревог, попереживала пару месяцев и забыла, и не узнала, как хмурым осенним вечером в одной из подворотен «своего» города получил он со спины удар ножом в самое сердце от «лучшего» друга, умер в одиночестве, прижавшись щекой к холодному серому асфальту родных улиц.
Она ответила. Он кивнул.
– Говоришь, бываешь иногда в моей «деревне»? – и это слово произнес он с такой нежностью, что она поняла, эта «деревня» для него центр вселенной! Она улыбнулась и кивнула. Снова повисла тишина. Оба смотрели на темную шевелящуюся змею горной реки, которая чуть ниже того места, где они сидели, с шумом, захлебываясь в белой пене, врезалась в волны Черного моря.
Тишина. Непринужденное молчание. Она удивлялась тому, что не чувствует тяжести царящего безмолвия. Ей было настолько комфортно рядом с этим практически незнакомым человеком. Она снова взглянула в его сторону. Короткий ежик темных волос, красивый профиль, чуть вздернутый подбородок. Он тоже повернулся к ней, они снова встретились глазами, но никто не улыбнулся и не произнес ни слова, они просто смотрели друг на друга. Пару минут они провели так. Потом она отвела взгляд и произнесла тихо:
– Почему ты не подошел ко мне раньше? Ведь уже неделю ходишь кругами, прожигаешь взглядом… – вздохнула. – Да и я тоже, видела же, отчего сама первый шаг не сделала? Так мне нравится просто сидеть на берегу реки рядом с тобой и разговаривать ни о чем или о чем-то.
Он пожал плечами и нахмурился.
– Поздно уже, пора идти спать. Давай завтра пораньше выйдем, побольше погуляем?
Он согласился, спрыгнул с парапета и протянул руку, желая помочь ей спуститься. Они молча вернулись в дом, где семьи обоих, приехавшие в отпуск из разных городов России, снимали комнаты. У лестницы, ведущей к ее этажу, они остановились. Он решился коснуться ее руки.
– Спокойной ночи? – он снова пронзил ее глубоким взглядом.
– Спокойной ночи, – выдохнула она. Что-то внутри нее натянулось, как струна, и она не могла повернуться спиной к этому странному хмурому парню. Он тоже стоял и смотрел ей прямо в глаза.
Голос сверху заставил вздрогнуть обоих.
– Иду, мам, – вздохнула она, кивнула ему и стала медленно подниматься по лестнице. Струна, образовавшаяся внутри нее, теперь, казалось, связала ее с юношей, который остался внизу и, запрокинув голову, смотрел ей в след. И при каждом шаге эта струна все больше растягивалась, тянула обратно, причиняла пусть не боль, но жуткое неудобство. Она ускорила шаг, пустившись почти бегом, чувствуя на своей спине его взгляд.
– Где ты была так долго? Который час, знаешь? – мать недобро встретила ее на пороге.
– Прости, заболтались, – пожала она плечами и улыбнулась так мечтательно и нежно, что мать тут же отступила, пропуская дочь внутрь.
Приняв в душ, пожелав всем спокойной ночи и услышав то же в ответ, воткнула в уши наушники и, окунувшись в звуки льющейся из них музыки, закрыла глаза. Она засыпала, улыбаясь, а песни группы Nana навсегда стали для нее напоминанием об этом угрюмом кареглазом юноше. Тогда она, конечно, не знала и даже не думала об этом.
Еще пару вечеров они провели вместе, сидя на берегу реки, обсуждая все на свете, от родственников до политики. У каждого был свой взгляд, свое видение, ни по одному вопросу они, кажется, не сошлись во мнении, но это были интересные дискуссии, паузы между которыми заполнялись тишиной, безмолвным любованием быстрой рекой, бурлящим морем, звездным небом и друг другом. А еще они изливали друг другу душу. Она делилась мыслями о будущем, он ее поддерживал; он рассказывал ей о своей трудной жизни и семейных проблемах, она ему сочувствовала. Они старались быть вдвоем все то время, которое не проводили с родителями.
Ее мама сделала фотографию на заднем дворе. Он аккуратно обнимает ее за плечи и с серьезным видом смотрит в объектив, а она расслабленно прижимается к нему спиной и легко улыбается. Кроме этого момента он лишь пару раз мимолетом касался ее руки, ни разу не попросив у нее разрешения на поцелуй, даже не послав ей ни одного воздушного. Потому она думала, обмениваясь с ним телефонами, что они могут остаться разве что друзьями и встречаться раз в год, когда она приезжает в его город. Даже в день ее отъезда он не сказал ни слова, не обнял ее, не поцеловал, не сделал вообще ничего! И лишь когда машина ее родителей выехала со двора, а хозяева, радостно улыбаясь, махали в след уезжающим гостям и звали приехать вновь в следующем году, его фигура вдруг показалась чуть поодаль всей толпы. Он стоял и смотрел вслед отъезжающей машине с такой грустью, что ей захотелось выбежать, обнять его нежно и ласково прошептать, что все будет хорошо! Ему не о чем грустить, все наладится, и … они непременно еще увидятся. Но она только вздохнула и отвернулась. Он не мог этого видеть – окна были тонированными. Зато его образ долго не выходил у нее из головы. В итоге, на середине пути она отправила ему смс со словами: «Ты был таким грустным, когда мы уезжали. Даже больше, чем обычно. Почему?» Отправила и сама поняла ответ. «Ты мне очень понравилась». Написал он. «Ты мне тоже», - ответила она, не сразу, через несколько часов, когда осознала, что это действительно так.
Оба вернулись домой. Началась длительная, затянувшаяся на полгода переписка с обещаниями вечной любви. Она уже примеряла на себя его фамилию, мечтала, что у ее детей будет такой же умный, пронзительный, гипнотизирующий взгляд. Только закончить школу и сообщить родителям о своем решении, которое принято без малейших раздумий…
А потом вдруг переписка оборвалась. Сама собой. Просто в один из тусклых зимних дней он не написал, не пожелал доброго утра, а она проспала, опаздывала на урок и не заметила. А потом еще какие-то события, вероятно, произошли в ее жизни, что лишь через неделю вспомнила она о своей «вечной любви», да так и не собралась отправить сообщение. Что ему написать, если уже неделю он о ней не вспоминает?..
Прошло еще полгода. И вот она едет в его город. Папа за рулем внимательно следит за трассой, не замечая, как она трясущимися руками набирает, стирает, снова набирает текст сообщения. Наконец решается и отправляет короткое: «Привет. Я еду в твой город, как и обещала. Если есть желание, можем встретиться». Подписалась своим именем и фамилией и отправила на номер, сохраненный в памяти телефона. Ответ, радостный и живой, пришел почти мгновенно. Конечно же, он хочет! Вечером позвонит, и они договорятся, где и когда. Сердце заколотилось от волнения. Он ее помнит!
Они встретились вечером следующего дня. Он ждал около ее отеля. Весь в черном, с накинутым на голову капюшоном, отбрасывающим тень на вытянувшееся и побледневшее лицо. Подружки тактично оставили их наедине. Он улыбнулся и обнял ее. Она уткнулась ему в плечо и втянула в себя приятный свежий запах туалетной воды. Они смотрели друг другу в глаза, как год назад, не произнося ни слова.
– Ты изменилась, – наконец обронил он.
– Ты тоже, – кивнула она, замечая, как он повзрослел, возмужал и осунулся за этот год. Все-таки ему пришлось нелегко, она это знала, пока обменивалась с ним каждодневными короткими посланиями, вряд ли что-то сильно изменилось за последние пять месяцев. – Расскажи мне, как ты сейчас?
И он рассказал. Излил душу, как в первую неделю их знакомства. Она слушала, распахнув глаза, а он внимательно следил за ее реакцией, ожидая поддержки и одобрения. Он выгнал отца из дома, тем самым спас семью от каждодневных побоев и пьяных выходок. Он бросил школу и открыл свой бизнес, который развивался семимильными шагами, чтобы содержать семью, а потом бросил бизнес и собрал собственную банду, потеснил конкурентов и теперь держит в кулаке весь город. Только сейчас она заметила на крылечке курящих ребят примерно ее возраста, с любопытством наблюдавших за их разговором. Она еще раз заглянула в лицо своего собеседника и поняла, что совсем не знает этого человека и даже немного его боится. Нет, совсем не он писал ей нежные смски. Этот человек был другим. Жестким. Решительным. Самостоятельным. Взрослым. Мужчиной. Но таким открытым перед ней! Она не разочаровала его, выслушала и поняла, приняла, крепко сжала в объятиях еще раз. Он просиял, ласково провел рукой по ее щеке и прошептал нежно в самое ухо «спасибо». Она вздрогнула от внезапно нахлынувших чувств, но уже в следующее мгновение его кто-то окликнул с крыльца. Он извинился, отошел на пару секунд и вернулся с хмурым выражением лица.
– Извини меня, – произнес он, – мне срочно нужно ехать. Давай поужинаем завтра вместе. Только ты и я. Давай?
Она улыбнулась и кивнула:
– С удовольствием!
– Я позвоню, – улыбнулся он в ответ и заторопился к своим товарищам, «своей банде».
Весь следующий день она ходила, ожидая звонка, лишь к вечеру поняла, что телефона нет ни в сумке, ни в кармане. Потеряла или украли, поняла она и помрачнела. Теперь она не сможет поужинать с ним, и не знает, как его найти. Он наверняка звонил, и сделал свои выводы, когда она не взяла трубку. Струна, связывавшая их, оборвалась, больно ударив по чувствам. Да, конечно, она могла бы приехав домой, зайти в офис своего мобильного оператора, взять распечатку звонков и найти его номер, но дела, дела… а может, не так уж оно ей было надо. Да и к лучшему это, огородила себя от лишних тревог, попереживала пару месяцев и забыла, и не узнала, как хмурым осенним вечером в одной из подворотен «своего» города получил он со спины удар ножом в самое сердце от «лучшего» друга, умер в одиночестве, прижавшись щекой к холодному серому асфальту родных улиц.